Сергей, 46 - 25 марта 2010 15:45

Почему с женщинами следует особо строго соблюдать правила этикета? Ответ: Учтивые манеры – отличный суррогат секса.

Главное правило этикета: джентльмен должен вести себя с дамой так, как будто он в принципе не прочь ее трахнуть. Я понял это, наблюдая, как знакомый кобель-лабрадор по кличке Принц Чарльз (в свои шестнадцать собачьих лет просрочивший все рубежи репродуктивного возраста) при встрече пытается покрыть молоденьких сучек. По всему видно, что престарелый барбос ничуть не надеется на успех предприятия. При виде Принца Чарльза возбудиться может разве что живодер, занятый нелегальным производством ушанок из собачьего меха, и сам кобель с вершин своего жизненного опыта ясно это понимает. Но собачьи девушки отвечают кобелю двумя-тремя игривыми па, после чего собаки расходятся, виляя хвостами. Они обменялись комплиментами: «Вы сегодня аппетитно выглядите». – «Да, и если бы не разделяющая нас пропасть, мы могли бы неплохо провести время». Именно такими вежливыми диалогами – возможно, чуть более пространными и изощренными – я нередко обменивался с дамами, с которыми мне было решительно не о чем разговаривать.


Правила этикета у людей возникли из репродуктивного поведения животных. Все эти поцелуи ручек и поддержки за локоток – я точно помню, что в седьмом классе такие штуки меня возбуждали. Вы бесстрашно входите впереди дамы в кабину лифта, как бы говоря ей: «Если пьяный механик забыл закрепить трос, ты хотя бы выносишь во чреве мое потомство», – но если бы вам стало известно, что по небрежности или злому умыслу ваши гены действительно зреют внутри этой особы, вы добровольно бросились бы в разверстую шахту. Мы платим за даму в ресторане, будто намерены взять ее на содержание, – согласитесь, что если таких планов у нас нет, приучать живое существо к дармовым харчам недальновидно. Гуманнее было бы подготовить ее к мысли, что рано или поздно придется самой содержать себя, при ее-то целлюлите. Однако вся эта игра отнюдь не бесполезна: даже если дама не вызывает у вас желания с ней совокупляться, вы все же можете произвести друг на друга приятное впечатление. Дать понять собеседнице, что она не является для вас сексуальным стимулом, – значит прослыть неотесанным мужланом. Остается надеяться, что обе стороны ясно понимают условности игры.


Посмотрите, до чего может довести путаница в этом вопросе. Некто Валери Соланас в 60-х годах основала в Нью-Йорке «Общество за кастрацию мужчин». Неизвестно, отчего наши половые признаки так беспокоили феминистку: судя по характеристике, данной этой девушке Энди Уорхолом («грелка с сиськами»), нравилась она крайне узкому кругу мужчин. Видимо, ложное впечатление желанности возникло у Валери от неправильного прочтения вежливых знаков внимания. В частности, сам Уорхол взял у нее на прочтение заведомо плохую пьесу – иначе как вежливый жест это трактовать невозможно. Увы, маэстро не смог выдержать марку до конца и тотчас же выбросил рукопись. Итогом стало июльское покушение Валери на Уорхола в 1968 году. Художник оказался в больнице с подорванным здоровьем; Валери Соланас – в психиатрической тюрьме. Все могло бы быть по-другому, если бы Уорхол продолжал оказывать плохой писательнице мисс Соланас мелкие знаки внимания. Ей же следовало знать, что все это чистая условность, а потому разумнее подыскать себе чуждого искусству мужа из тех, кому нравятся грелки с сиськами. Еще один росток феминизма был бы вытоптан на корню, что послужило бы на пользу человечеству.


Феминистки ненавидят этикет, потому что не понимают его природы. Все эти пропускания дамы вперед, утверждают они, лишь оборотная сторона женского бесправия. Вы, говорят они, просто хотите нас трахнуть. Если бы они только знали, как не правы. Мы вежливы именно потому, что не хотим их трахать – по крайней мере, не всех и не всегда. Похоть спонтанна и не нуждается в правилах, но когда ее и след простыл, в игру вступает искусство хороших манер. Оно состоит в том, чтобы не позволять даме заподозрить в вас ни безразличия, ни чересчур далеко идущих планов. Я надеюсь овладеть этим искусством, наблюдая за повадками Принца Чарльза, престарелого кобеля, знающего, что почем в этой жизни. Другим, как Энди Уорхолу, приходится учиться на собственном горьком опыте.

• 
• 
•